Вестминстерский дворец (Лондон): фото и отзывы

В 1834 году вспыхнул предшественник дворца, от погорельца остались лишь крипта под капеллой Святого Стефана и Вестминстер-холл, на базе которых в 1840-1860 годы отстроили новое здание. Впоследствии досталось и ему, но даже в ходе атаки немецкими бомбардировщиками в 1941-ом, счастливчик Вестминстер-холл уцелел.

Чем примечателен зал, который и в огне не горит, и бомб не боится? Пропорциональностью, завершенностью, замысловатостью резьбы. С годами дерево темнело, и серебро сочащегося сквозь витражи света, обрамлялось полумраком. Говорят, как бы ни было жарко за пределами холла, а внутри без кофты можно и замерзнуть.

Пожалуй, стоит рассказать о «неприкасаемом» подробнее. Построенное в 11-ом и перекроенное в 14 столетии здание достигало 28 метров в высоту и занимало 1,8 тысяч «квадратов».

В рамках Средневековья аналогов у сооружения на территории Западной Европы практически не было. Что в нем такого особенного? Вот, например, перекрытия: кровлю не поддерживали столбы. Этот «механизм» в деталях и не опишешь, но если кратко, то дубовые стропила фиксировались кронштейнами, вынесенными вперед на приличное расстояние. Подобный прием использовали при строительстве жилых домов и приходских церквей страны, его можно смело назвать достижением английской архитектуры.

Переступая порог зала - делаешь шаг в прошлое. Когда-то здесь начал заседать парламент, в конце 13 столетия в здание перебралась палата общин, затем 5 веков подряд в холле «квартировал» Верховный суд Англии, здесь же проходили коронационные банкеты. В стенах Вестминстер-холла Томас Мор, Гай Фокс, Карл Первый, Килманрок, Ловат и Бальмерино выслушали смертные приговоры, а Оливера Кромвеля провозгласили лордом-протектором республики. Правда, прошло 8 лет, и останки лорда были эксгумированы, а голова выставлена на крыше Вестминстер-холла. Но это уже совсем другая история…

В 19 столетии появилось новое здание Суда, последняя отпразднованная в холле аббатства коронация состоялась в 1832-ом, немногим ранее из здания погнали книжных и суконных торгашей, оживлявших зал с конца 17 века. Вестминстер-холл объединили с новым зданием парламента с помощью портала Святого Стефана.

Казалось бы, палате общин и лет немало и слава ее гремела далеко за пределами Англии, а собственная резиденция досталась ей не сразу. Поначалу членам палаты приходилось «беседовать» в Вестминстер-холле, которым с ними делились монахи-собственники. Наконец, в 16 столетии парламенту достался собственный «угол» в капелле Святого Стефана, которую по такому поводу оборудовали галереями и скамьями, что кардинально видоизменило зал. Правда, путь в капеллу, так или иначе, пролегал через холл. Наверное, члены Верховного суда постоянно раздражались. Это мало беспокоило лордов палаты общин, идиллию разрушил пожар 1834 года. Заседать стало негде.

Спустя год решено было строить новое на пепелище старого. Есть интересная теория относительно того почему парламент возвели прямо на берегу реки неспроста. Ведь даже при большом желании толпе революционеров не окружить здание, разве что у бунтарей открылся бы талант хождения по воде. За основу взяли елизаветинский (готический) стиль, характерный английской архитектуре конца 16 столетия.

В итоге, из 97 вариантов выбрали 91-ый, разработанный Чарльзом Берри. Результат вызвал значительный резонанс в обществе, но что бы кто ни говорил, а здание в момент превратилось в одну из главных достопримечательностей города. Гармоничная соразмерность вкупе с классической строгостью, размашистыми фасадами и красотой очертаний приковывают взгляды и сегодня. Нельзя не заметить маленький изъян – асимметричность расположения башен Виктории и Биг Бена, которые в сочетании с центральной башенкой со шпилем словно сдерживают занявшее 3,2 гектара здание. Кажется, не будь их – дворец охватил бы весь Лондон!

140-метровая башня Виктории предваряет королевский портал в парламент, а 98-метровая башня Святого Стефана оборудована часовым механизмом и колоколом по имени Биг Бен весом 13,5 тонн! Во время сессий над первой башней реет государственный флаг, а вторую выхватывает из темноты луч прожектора. Три километра коридоров, сотня лестниц, более тысячи комнат, сложная планировка - уже впечатляет, но «голыми» фактами здесь не обойдешься. Палаты лордов и общин, парадные залы, комнаты для голосований, библиотеки, трапезные, подсобки – Берри удалось с ювелирной точностью рассчитать, что именно и где именно должно располагаться, каким коридором связываться и с чем соседствовать. Браво архитектору!

В северной части парламента находились палата лордов, Королевская галерея, в составе которой был зал, где монаршую особу переодевали, а также зал ожиданий, в котором члены палаты спорили перед принятием решений частного порядка. В южной части здания разместилась палата общин, ее лобби, комната для голосований и кабинет спикера. Из обеих частей парламента по коридорам лорды попадали в центральную залу: здесь рассматривались петиции, проводились пресс-конференции, сновали туристы и любопытные горожане. Из этого зала можно попасть в холл Святого Стефана, появившийся на месте сгоревшей капеллы, отсюда можно хорошо рассмотреть интерьер Вестминстер-холла.

Берри во многом обязан Пьюджину, благодаря фантазии которого появилась витиеватая резьба на фасадах и башнях дворца. Огастер Пьюджин занимался и декором интерьеров, меры на поверку не знал, а потому есть помещения, в которых места «живого» не осталось. Сплошь дерево, бархат, мозаика, фрески, обои и ниши. На полах – изразцы коричных, голубых и жёлтых оттенков. Узоры мелкие, излишне детализированные, краски сочные. Буржуазия плакала от восторгов, а современным посетителям хочется жмуриться – в глазах рябит. Увы, за перегруженностью теряется мастерство.

Палатам лордов досталось всё самое-самое: на потолках геральдика из птиц, цветов, животных и иже с ними. На стенах деревянная облицовка, над которой размещены фрески, 18 бронзовых изваяний-баронов занимают межоконные ниши, откуда «поглядывают» на балдахин монаршего трона, ряды скамеек в красной коже и место лорда-канцлера, напоминающего об интересной традиции. Канцлер, облаченный в черно-золотую мантию, всегда сидел на тюке, набитом шерстью, источником британского богатства. Мешок давно перекочевал в музей, а традиция жива. Председатель палаты нахлобучивает белый парик и открывает заседание, восседая на «мягком». В северной части помещения есть бронзовое ограждение, указывающее «место» членов палаты общин и их спикера во время сессий.

В годы Второй мировой часть дворца, принадлежавшая палате общин, пострадала. В ходе реконструкции прежняя готическая стилистика была сохранена. Но резьба по камню и дереву, элементы декора, сплетавшие все детали интерьера в единую картину, повторить не удалось. А появление современных софитов и вовсе развеяло чары. Справедливости ради надо заметить, что и при былой нарядности палата общин уступала палате лордов. Что не изменилось – дубовые панели на стенах и зеленая кожа на скамьях.

Кстати, в начале 17 века Гай Фокс пытался парламент взорвать, с тех самых пор 5 ноября на ежегодной основе страда, наряженная на старинный манер, вооружается алебардами и фонарями, отправляясь на обыск коридоров и подвалов дворца. Всем понятно, что пороховых бочек никто не найдет, но традиция разоблачения порохового заговора соблюдается уже 3 столетия.

Еще одна традиция дошла до наших дней. Если заседание длится до поздней ночи, то эхом от дворцовых стен отскакивает вопрос «Кто идет домой?». Раньше улицы Лондона безопасными язык не поворачивался назвать, и члены палаты не рисковали самостоятельными прогулками, формируясь в «стайки». Сегодня Лондон залит электрическим светом, а парламентариев ждут солидные автомобили, но как и прежде раздается «Кто идет домой?».

Самой яркой традицией можно назвать церемонию торжественного открытия парламентской сессии, в которой принимает участие и королева, и все члены правительства и обе палаты.